Политика Турции на кавказском направлении
В момент выхода из состава СССР Тбилиси не нашел для себя ничего лучшего, как обратиться к Турции – ближайшему представителю Североатлантического альянса в регионе с предложениями дружбы и сотрудничества.
Анатолий ГУШЕР
В течение нескольких столетий Турция являлась главным военно-политическим оппонентом и противником России в европейском Причерноморье, на Черном море и на Кавказе. С момента образования военно-политического блока НАТО в 1949 г. Турция вошла в его состав, взяв на себя все соответствующие обязательства. Турецкая армия, самая многочисленная в составе Объединенных вооруженных сил альянса, составляла главную ударную группировку НАТО на кавказском направлении. С распадом СССР военно-политическая активность Турции на Кавказе значительно возросла.
Десятилетиями послевоенное партнерство Турции с Вашингтоном и НАТО приносило Анкаре ощутимые военно-политические и экономические дивиденды, а в последние годы еще и питало надежды на принятие ее в состав Европейского Союза (ЕС). Но Евросоюз пока не спешит с решением этого вопроса. Формальные причины отказа Анкаре хорошо известны. Это прямое участие Турции в захвате в 1975 г. Северного Кипра и провозглашение на оккупированной турецкими войсками части острова Турецкой Республики Северного Кипра, конфликтное состояние турецко-греческих отношений, а также неразрешенность курдской проблемы Турции. Кроме того, объединенная Европа опасается больших экономических издержек от приема в свой состав Турции. Не последнюю роль сыграл здесь и исламский фактор: Европа политически и психологически пока не готова к приему в ЕС крупного мусульманского государства со всеми существующими проблемами исламского мира.
В итоге у Турции, особенно после ускоренного принятия в Евросоюз ряда восточноевропейских государств, стало нарастать разочарование «неблагодарной» Европой, а в последние годы Анкара в своей внешней политике проявляет больше интереса к Ближнему и Среднему Востоку и проведению самостоятельной активной политики на кавказском направлении. Фактически же Турция как бы пытается возвратиться в свое не так уж и далекое по историческим меркам прошлое Оттоманской империи, когда в нее входил весь Ближний Восток, современный Ирак, Балканы, ряд территорий Юго-Восточной Европы и Южного Кавказа. Разумеется, речь идет о соответствующих нынешним реалиям формах политического сотрудничества и торгово-экономических связей.
Корректировка внешней политики Турции проявилась особенно сильно с приходом к власти в 2001 г. исламистской Партии справедливости и развития. Ее лидеры считают, что интересы их страны не обязательно должны совпадать с позицией и интересами США.
Так, Вашингтон сформировал де-факто независимое курдское государство в Ираке, нанеся тем самым колоссальный удар по стратегической стабильности в турецком Курдистане. Разогрев ситуацию на Кавказе до войны в Южной Осетии, американцы создали угрозу дестабилизации северо-востока Турции. В случае же войны США против Ирана – возникла бы угроза полной дестабилизации всего региона, что явно не отвечает интересам Анкары. К тому же в мусульманском мире Америка воспринимается как антиисламская сила.
В Турции стремительно растут антиамериканские настроения и критика «аморальности» западного общества. Разумеется, Анкара продолжает оставаться союзницей Запада, будучи вовлеченной во многие глобальные проекты США, Европы и НАТО. Но Анкара традиционно рассматривалась Вашингтоном и Брюсселем прежде всего как военный партнер, преграда на пути сдерживания сначала советского, а затем и российского влияния на Ближнем и Среднем Востоке. В то же время Европа не демонстрировала готовности к полноценной интеграции Турции в свои структуры, которая помимо военно-политических и военно-стратегических обязательств с турецкой стороны включала бы расширение экономических и культурных аспектов взаимодействия и сотрудничества.
Эти обстоятельства и подтолкнули Анкару к поиску новых направлений и сфер применения своего внешнеполитического и экономического потенциала в интересах утверждения ее собственных геополитических и экономических позиций. В последнее время турецкая дипломатия демонстрирует значительную активность на восточном – иранском и кавказском – и южном – ближневосточном – направлениях своей внешней политики.
Сегодня резко усилившееся после оккупации Ирака региональное доминирование США непосредственно сталкивается с интересами Турции, одного из наиболее сильных в военном и экономическом отношении государств на Ближнем и Среднем Востоке.
Активизация военной деятельности США значительно усложнила обстановку в регионе. Помимо того, что по инициативе Белого дома в 2001 и 2003 гг. в Афганистане и Ираке соответственно были развязаны и ныне продолжающиеся вооруженные конфликты, что Вашингтон непосредственно причастен к подготовке вооруженной агрессии Грузии против Южной Осетии в августе 2008 г., американская администрация не раз грозила применить военную силу и против Ирана, страны, режим которой еще с 1979 г. никак не отвечает американским стратегическим интересам на Ближнем и Среднем Востоке.
Вашингтон, особенно в последние годы, преследует в регионе исключительно собственные интересы, сотрудничество с другими странами все чаще сводит к получению от них поддержки воинскими контингентами в зонах вооруженных конфликтов и использованию их военной инфраструктуры при осуществлении своих военных акций, как это сегодня происходит в Ираке и Афганистане.
США часто вторгаются в сферы стратегических интересов Турции, оттесняя ее на второстепенные роли. Это, в частности, относится к сфере военного сотрудничества Турции с Грузией и Азербайджаном.
Объективно Турция не может быть заинтересованной и в настойчивом лоббировании Вашингтоном расширения деятельности НАТО на Украину и в зону Южного Кавказа. В Анкаре не могут не понимать, что используя Североатлантический альянс как важнейший инструмент сохранения своего военного и политического влияния в натовской Европе после окончания «холодной войны», американцы стремятся резко усилить свои позиции в районе Черного моря, что оттеснило бы Турцию на роли второго плана. Более того, окружение Черного моря странами-участницами Альянса неизбежно ослабило бы законное право Турции на регулирование судоходства в зоне Черноморских проливов и деятельности иностранных военных флотов в Черном море. Принятие же в НАТО Грузии и Азербайджана также чревато снижением роли Турции как наиболее ценного военного партнера и союзника на южном фланге НАТО. В таком случае Анкара подвергается риску лишиться самостоятельной военно-политической роли на Кавказе и свести ее к обслуживанию интересов ведущих стран Альянса в этом районе мира.
Проблемы в отношениях между Турцией и США особенно стали проявляться в связи со второй иракской войной. Для Анкары одним из самых актуальных вопросов обеспечения ее безопасности является борьба с курдским сепаратизмом. Как известно, эта проблема так же остро стоит перед Ираном и Ираком. Анкара всегда находила взаимопонимание с Багдадом Саддама Хусейна и с Тегераном в вопросах борьбы с движением курдов за независимость. Сама Турция жестко подавляла любые сепаратистские выступления политических организаций и групп курдов на своей территории и периодически с согласия Багдада и Ирана проводила специальные военные операции против курдских политических и вооруженных структур в приграничной полосе на территориях Ирака и Ирана. Все это позволяло держать курдов в определенных рамках.
Для Турции курдская проблема обострилась после того, как США и Великобритания в борьбе против режима С.Хусейна решили сделать иракских курдов своими союзниками, пообещав им некую форму независимости. Эта военно-политическая комбинация союзников Анкары по НАТО, как и следовало ожидать, внесла в турецко-американские отношения известную долю недоверия и напряженности. Анкара получила еще одно подтверждение того, что для ее главных союзников по НАТО учет турецких интересов дело далеко не главное.
Одним из последствий охлаждения турецко-американских отношений стало наращивание связей Анкары с Тегераном. Вопреки протестам Вашингтона Анкара планирует подписать с Ираном крупные соглашения о поставках природного газа. Заметим, что это происходит как раз в то время, когда Вашингтон предпринимает масштабные политические и дипломатические усилия для того, чтобы ввести против Тегерана всеобъемлющие политические и экономические санкции и таким образом заставить Иран прекратить работы по обогащению урана на своих предприятиях атомной промышленности.
В 1990-е гг. и в начале 2000-х гг. Турция, похоже, была уверена в том, что ей удастся в полной мере использовать появившийся у нее исторический шанс и стать господствующей политической, экономической и военной державой на Кавказе и даже создать себе серьезные позиции для дальнейшего расширения своего влияния на другие молодые государства, возникшие на пространстве Центральной Азии. Для реализации этих амбициозных геополитических замыслов из турецких идеологических архивов был извлечен лозунг так называемого пантюркизма в духе «Тюрки всех стран, объединяйтесь!». Согласно этому мифу, народы тюркского происхождения, населяющие Кавказ, Центральную Азию и некоторые субъекты Российской Федерации, являются зоной естественных интересов и влияния Турции, которая претендует на роль «объединителя». В рамках реализации своих замыслов Турция активно взялась за налаживание военного, военно-технического и торгово-экономического сотрудничества, культурных обменов с Азербайджаном, Грузией и некоторыми другими странами постсоветского пространства. Одновременно турецкие власти не гнушались попытками подрывной деятельности против РФ. Не подлежит сомнению тогдашняя координация деятельности спецслужб Турции, Азербайджана и Грузии в этих делах. Об этом свидетельствует тот факт, что турецкая, грузинская и азербайджанская территории стали перевалочной базой для международных террористов, направлявшихся в Чеченскую Республику. Турецкие власти не предпринимали практически никаких эффективных шагов для пресечения деятельности на своей территории структур и групп поддержки чеченских террористов.
Но, как показал дальнейший ход событий, расчеты турецких политиков были слишком далеко идущими и где-то даже наивными. США и другие западные страны имели свои виды и на Кавказ, и на Центральную Азию. Приоритетное внимание при этом уделялось странам, обладающим крупными углеводородными и иными стратегическими ресурсами, а также занимающим важное геостратегическое положение на постсоветском пространстве. Вашингтону и Брюсселю нужны были здесь политические режимы, ориентированные на Запад как в военно-политическом и экономическом, так и в идеологическом отношении. США и их ближайшим союзникам по НАТО как на Южном Кавказе, так и в Центральной Азии нужны были военные базы для поддержки войны в Афганистане и для продвижения своих долгосрочных военно-стратегических и военно-политических интересов в этой части постсоветского пространства.
В этом деле по большому счету Западу не нужны были посредники, тем более преследующие свои собственные интересы под «экзотическим» лозунгом. Допотопный пантюркизм в его планы не вписывался. Турции отводилось обслуживание интересов США и НАТО, но ни в коей мере не роль самостоятельного военно-политического игрока: осуществлять подготовку военных кадров для грузинской, азербайджанской и других армий, поставлять для них оружие – нет возражений. Но вопросы стратегии Запад оставлял за собой.
В своем стратегическом планировании Анкара исходила из ошибочного представления, что у южно-кавказских и центрально-азиатских политических элит еще долго не будет других желаний, кроме как смотреть в рот турецким политикам и инструкторам и поступать так, как те велят. Между тем, за последнее десятилетие страны Южного Кавказа и Центральной Азии серьезно продвинулись вперед в осознании своих национальных интересов и собственного места в мировой политике. Они приобрели возможности выбора партнеров в своей внешней политике, и турецкие предложения и пожелания стали для них уже не столь актуальными и привлекательными, как это, видимо, было в 90-х годах прошлого столетия, а экономические возможности Турции не могут удовлетворить аппетиты постсоветских элит стран региона.
Смещение акцентов в политике Анкары явно наметилось и на важном для нее кавказском направлении. Если сразу же после распада СССР Турция выступала здесь как активный и временами довольно агрессивный проводник линии США и НАТО в решении задач ускоренного «освоения» этой части геополитического пространства, неожиданно оказавшегося «свободным», то сегодня в политике Анкары на Кавказе чувствуются другие мотивы. Она становится все более гибкой и избирательной. Особенно заметно эти коррективы стали проявляться под влиянием событий августа 2008 г. в зонах грузино-южноосетинского и грузино-абхазского конфликтов. Разгром грузинской армии войсками Северо-Кавказского военного округа России стал тем событием, которое ясно продемонстрировало Анкаре, где находятся пределы ее военно-политических возможностей.
Главным объектом внешней политики Турции на Кавказе, как и прежде, является Азербайджан. На этом направлении Анкара добилась наибольших успехов, что обусловлено этнической, языковой и в какой-то степени религиозной близостью этих двух стран, полным или частичным совпадением ряда военно-политических интересов и даже наличием общего исторического соперника и противника – Армении. Турция полностью находится на стороне Азербайджана в вопросе о Нагорном Карабахе. Турцию и Азербайджан прочно связал стратегический нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и трубопроводы Баку-Тбилиси-Эрзерум и Баку-Супса, по которым добываемая на каспийском шельфе азербайджанская нефть подается на внешние рынки и в Турцию. Турецкая сторона особенно большой вклад внесла в подготовку азербайджанских военных кадров и в военное строительство Азербайджана. По всем внешним признакам, на сегодняшний день Турция и Азербайджан вышли на высокий уровень двустороннего сотрудничества, содержащего и некоторые элементы стратегического партнерства. Последнее относится в основном к взаимодействию двух стран по проблеме Нагорного Карабаха и отношений с Арменией. Неясным остается вопрос об истинном отношении турецкого руководства к возможному членству Азербайджана в НАТО.
Большое место в турецкой политике на Кавказе занимает Грузия. В момент выхода из состава СССР Тбилиси не нашел для себя ничего лучшего, как обратиться к Турции – ближайшему представителю Североатлантического альянса в регионе с предложениями дружбы и сотрудничества. Этот шаг не был обусловлен ни этнокультурными, ни языковыми и религиозными факторами, ни историей отношений народов этих стран. Но ненависть к России пришедших к власти грузинских националистов была настолько велика, что их это не смутило. Им нужно было как можно быстрее установить контакты с Западом, и Турция как член НАТО была в то время наиболее подходящим кандидатом на роль нового временного покровителя Тбилиси и его геополитического посредника на избранном пути.
Разумеется, Турция не могла упустить этот шанс и с энтузиазмом взялась за дело. Для Анкары было важно, чтобы произошедшие в Грузии политические изменения стали необратимыми, и она с готовностью откликнулась на просьбы новых грузинских властей оказать им помощь в становлении грузинской армии, подготовке военных кадров, в оснащении создаваемых силовых структур оружием и военной техникой. Все эти шаги осуществлялись с учетом особых видов на Грузию как на перспективного и надежного союзника Запада в противостоянии России на Кавказе.
Территория Грузии стала своего рода «экономическим» мостом между Турцией и Азербайджаном. Без такого моста было бы невозможно реализовать проекты строительства нефтепроводов Баку-Тбилиси-Джейхан, Баку-Тбилиси-Эрзерум и Баку-Супса для транспортировки азербайджанских углеводородов в Турцию и на другие рынки. Важную роль выполняет также железная дорога Баку-Карс.
На фоне широкого и многогранного турецко-грузинского сотрудничества весьма неожиданным оказался внешнеполитический демарш нынешнего руководства Турции, которое не стало солидаризироваться с западными странами в осуждении России за «непропорциональное» применение силы против Грузии в августе 2008 г. при отражении вторжения грузинской армии в Южную Осетию. Практически сразу после завершения проведения российскими войсками активной части операции по принуждению Грузии к миру турецкий премьер-министр Р.Эрдоган заявил о солидарности с Россией в связи с событиями в Южной Осетии и выразил готовность обеспечить всю необходимую поддержку для скорейшего урегулирования ситуации в регионе. Тогда же он предложил проект «Платформы мира и стабильности на Кавказе» с участием Азербайджана, Армении, Грузии, России и Турции. На это турецкое предложение Баку отреагировал сразу, дав принципиальное согласие участвовать в его реализации. М.Саакашвили же заявил, что пока не готов дать ответ якобы в связи с неурегулированностью отношений с Россией.
Сложную и в то время многообещающую геополитическую игру пытается начать Анкара на армянском направлении. Турецкая сторона продолжает подавать сигналы о своем желании нормализовать отношения с Арменией.
История противостояния между турками и армянами создала устойчивое представление о бесконечности этого конфликта и невозможности примирения двух народов. Центральной проблемой, мешающей двум странам нормализовать их отношения, является проблема официального признания факта геноцида армян в 1915 г. Анкара упорно противится принять обвинения Еревана и мировой армянской диаспоры в преднамеренном уничтожении армян. Более того, Турция установила экономическую и транспортную блокаду Армении. Именно это противостояние и союзнические отношения между Арменией и Россией стали причиной того, что выгодная армянская территория оказалась в стороне от маршрутов стратегических нефтепроводов из Азербайджана в Турцию.
После августовского кризиса вокруг Грузии и в Армении, и в Турции наступило понимание того, насколько регион уязвим перед внешними вызовами и угрозами. В этой ситуации проблемы, существовавшие между двумя странами, начали уходить на второй план.
Война в Грузии привела к разрыву экономических связей во всем Южно-кавказском регионе. Ощутимо пострадала экономика Армении, для которой жизненно важными являются транспортные маршруты через Грузию. За время боевых действий товарооборот Армении сократился в восемь раз. Помимо остановки перекачки на экспорт каспийских углеводородов, были временно заморожены практически все энергетические и транспортные проекты, объединяющие Азербайджан, Грузию и Турцию. Как оказалось, Армения могла стать спасительным маршрутом в этой экстремальной ситуации, если бы не была изолирована от нефте- и газопроводов, если бы функционировала железная дорога Карс-Гюмри.
В условиях быстро меняющегося мира изменениям подвергается и Турция, находящаяся в состоянии поиска своего места в мире, поскольку приоритеты турецкой внешней политики – вступление в Евросоюз и стратегическое партнерство с США – подвергаются в Анкаре сомнению. В таких условиях внешняя политика 70-миллионной Турции в известном смысле постепенно меняет прежние ориентиры, и вопрос о том, в каком направлении действовать стоит перед турецкой элитой все острее. Очевидно, что эта страна будет вынуждена становиться более независимой от США и ЕС, искать новых союзников. К тому же Турция – все еще политически (да и экономически тоже) недооцененная страна, почти полвека остававшаяся в тени США, НАТО и Евросоюза. А ведь она является геополитическим перекрестком Азии и Европы, Севера и Юга, христианского и мусульманского мира. Турция находится на пути между Евразией, Средним Востоком и Европой, что делает ее важной транзитной страной для энергоносителей.
Выстроенная Вашингтоном и Анкарой политическая конструкция на Кавказе дала трещину после событий 2008 г. вокруг Южной Осетии и Абхазии. Турция и другие страны региона понесли в этот период серьезные экономические потери. Как известно, в период боевых действий компания «Бритиш петролеум», оператор трубопроводов Баку-Тбилиси-Джейхан, Баку-Тбилиси-Эрзерум и Баку-Супса, в целях безопасности приняла решение приостановить прокачку углеводородов. В результате Турция оказалась полностью отрезанной от каспийских нефтегазовых потоков.
В Анкаре поняли, что грузинское звено в сложившейся в Закавказье прозападной оси крайне уязвимо. Грузия, граничащая с российским Северным Кавказом, привлекает внимание США как плацдарм на случай выяснения отношений с Россией. Нельзя исключать и того, что, судя по грузинским провокационным выпадам, августовское обострение ситуации в Закавказье окажется не последним. А любая дестабилизация в регионе будет сказываться на работе каспийских трубопроводов, что принципиально не устраивает Турцию.
В результате турецкое правительство подошло к решению не выступать, по традиции, солидарно с Западом, а начать самостоятельную игру на Кавказе и искать общий язык с Москвой. Сегодня еще трудно представить, во что выльется геополитический проект турецкой стороны «Платформа мира и стабильности на Кавказе». В Москве эту идею восприняли благосклонно, чего нельзя сказать о Вашингтоне. Там посчитали, что создание такого альянса будет фактически означать начало вытеснения американской дипломатии из региона и раздел влияния на Южном Кавказе между Россией и Турцией. Озадачило американцев и требование Анкары строго соблюдать конвенцию Монтрё, принятую в 1936 г. и определяющую режим использования черноморских проливов.
Государства кавказского региона, кроме Грузии, дали принципиальное согласие на участие в альянсе, предложенном Турцией. Впрочем, имеющиеся между кавказскими государствами противоречия не дают особых надежд на быструю реализацию турецкого проекта. Преждевременно говорить и о скорой нормализации армяно-турецких отношений. Тем не менее, несмотря на определенную размытость перспектив образования альянса, Анкара сделала для себя главный вывод, что США не могут и не желают защищать турецкие политические и энергетические интересы на Кавказе. Все это вынуждает Турцию вносить дополнительные коррективы в свои долгосрочные геополитические установки и программы и сосредоточиваться на решении конкретных практических задач своей внешней политики. Поэтому Анкара и склоняется к варианту, что региональную стабильность и безопасность на Кавказе следует укреплять на основе договоренностей с соседями, прежде всего с Россией.
Разумеется, нельзя исключать, что турецкая сторона в своей политике на Кавказе пойдет не тем путем, который подсказывает ей весь ход событий в регионе и мире, что целый ряд внешнеполитических демаршей и демонстративных действий турецкого руководства будут носить в какой-то степени конъюнктурный характер. Но объективно у России и Турции имеются большие возможности для дальнейшего расширения взаимовыгодного сотрудничества, в том числе и на Кавказе. Активный диалог и конструктивное взаимодействие двух стран по проблемам региональной безопасности и сотрудничества явно перспективнее прежней безоглядной поддержки Анкарой сомнительных военно-политических проектов внерегиональных держав для Кавказа и Черноморско-Каспийского региона.
В перспективе Россия и Турция могут выйти на уровень стратегического партнерства. Политически такое партнерство могло бы строиться вокруг предложенной Турцией «Платформы мира и стабильности на Кавказе». Одновременно эта инициатива исключила бы из кавказских дел дестабилизирующие регион внешние силы. Экономические структуры России и Турции не конкурируют, а наоборот, взаимно дополняют друг друга. И российскому, и турецкому капиталу тесно в рамках своих экономик. А что, если пойти на смелый шаг и предложить Турции, находящейся в поиске новых партнеров, конкретную альтернативу: войти в Единое экономическое пространство России, Белоруссии и Казахстана (ЕЭП)? После вхождения в ЕЭП Турции с большой долей вероятности можно говорить и о включении в него Азербайджана, а потом возможно и Украины, которая пока не спешит с активизацией своего пассивного участия в этом проекте.
Таким образом, в данный исторический момент значительно возрос солидный потенциал развития отношений России с Турцией, новых форм и направлений взаимовыгодного сотрудничества. Главное – вовремя и по-хозяйски им распорядиться.
Анатолий Иванович Гушер – руководитель Центра стратегического развития, член Научного совета при Совете Безопасности РФ, генерал-майор в отставке.
Турция: перспектива стать международным энергетическим узлом
Арутюнян Саргис Седракович – эксперт фонда «Нораванк».
В 2008 году турецкий МИД посвятил специальный доклад национальной энергетической стратегии. Замысел Турции стать энергетическим узлом международного значения преследует по меньшей мере две цели. Одна из них - обеспечить в процессе происходящей ныне трансформации международной политико-экономической системы должное присутствие Анкары в глобальном механизме принятия решений. Вторая цель касается регионов Ближнего Востока, Южного Кавказа, Балкан...
Согласно специальному докладу «Энергетическая стратегия Турции» [1], подготовленному в 2008г. министерством иностранных дел Турции, эта страна находится почти в непосредственной близости к 72.7% и 71.8% подтвержденных запасов нефти и природного газа планеты соответственно. Учитывая известные географические преимущества Анкары, становится ясно, каковы могут быть стратегические цели этой страны.
Хотя в течение последних лет было проделано немало работы для того, чтобы Турция стала международным энергетическим узлом, и вошедшие в строй в 2006-2007гг. нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан» и газопроводы «Баку-Тбилиси-Эрзурум» и «Турция-Греция» (Turkey-Greece Interconnector), прежде всего, призваны обслуживать международные проекты, есть серьезные основания полагать, что основные развития в связи с этим вопросом еще впереди.
Уже сегодня налицо несколько факторов, свидетельствующих о предстоящем ощутимом возрастании роли Турции как государства-посредника.
Особенно после грузино-российской войны и российско-украинского газового конфликта европейские страны начали намного серьезнее относиться к идее получения ближневосточных, каспийских и центрально-азиатских энергоносителей по территории Турции. Например, в Европе считают, что в вопросе природного газа у них, кроме России, есть три альтернативы – Норвегия, Алжир и Турция [2]. Однако уже сегодня ясно, что первые две страны просто не могут обеспечить те объемы голубого топлива, которые могли бы существенно сократить зависимость от «Газпрома» [3]. Между тем, в турецком направлении открывается выход к территории, где сосредоточена почти половина подтвержденных запасов природного газа планеты [4]. Безусловно, турецкое направление и раньше было актуальным для Европы, однако новость заключается в том, что сегодня идет процесс пересмотра сроков в сторону их сроков, показатели которых мы еще увидим [5].
Второй важный фактор – протекающие ныне американо-иранские и ирано-европейские переговоры, а также намеченное на 2011г. завершение иракской кампании США. В случае успешного завершения этих двух процессов западные потребители могут получить полноценный доступ к двум богатым энергоносителями странам – Ирану и Ираку, обладающим в совокупности 20.5% и 17.5% подтвержденных запасов нефти и природного газа планеты соответственно [6]. Однако, что важно для Европы и Соединенных Штатов, Турция фактически является единственным удобным вариантом, с помощью которого можно довести до Евросоюза вышеуказанные нефть и газ, сократив его энергетическую зависимость от России. В качестве одного из мотивов американо-иранских переговоров нужно рассматривать именно цель достижения взаимной стратегической договоренности в энергетической сфере. Пожалуй, энергетическая сфера – единственная, способная сегодня создать возможность серьезных договоренностей между Ираном, США и Европой.
Наконец, третий фактор – намерение Казахстана и особенно Туркменистана [7] выйти на западные рынки. Хоть Россия до сих пор довольно успешно сохраняет контроль над энергетическими возможностями центрально-азиатских стран, не следует исключать тот вариант, что «открытие» Ирана может обеспечить для США и Европы возможность выхода к энергетическим запасам Центральной Азии. Обстоятельство, которое для Вашингтона и Брюсселя пока остается непреодолимым в направлениях Азербайджан-Каспий и Пакистан-Афганистан-Центральная Азия.
Однако намерение Турции стать энергетическим узлом международного значения не ограничивается лишь энергетическими или финансово-экономическими целями. Не случайно, что в январе 2009г. в Брюсселе, ведя переговоры с ответственными лицами Евросоюза по вопросу возможного вступления Турции в ЕС, премьер-министр Эрдоган связал эффективность строительства на территории Турции газопровода «Nabucco» со вступлением Анкары в ЕС.
Вопрос «Nabucco», конечно же, вряд ли повлияет на перспективу вступления Турции в Евросоюз, однако маловероятно, чтобы на это надеялись и в Анкаре. Шаг Эрдогана скорее демонстрирует подходы, формируемые во внешней политике Турции в отношениях со странами-импортерами, а в дальнейшем и со странами-экспортерами энергоносителей, – использовать возможности, предоставленные государству-посреднику.
Если попытаться вкратце сформулировать суть этого новшества, то Анкара поставила перед собой цель довести предоставленные ключевой энергетической стране возможности до уровня геостратегической позиции и военно-политических возможностей, что только повысит вес страны в региональных и глобальных взаимоотношениях. Несмотря на то, что в настоящее время Турция за счет внутренних возможностей удовлетворяет всего 30% своего энергетического спроса, картина в плане основных потребляемых энергоносителей следующая:
В настоящее время существуют, по меньшей мере, два направления, по которым Турция пытается взять на себя ключевую роль:
· экспорт/поставка нефти на международный рынок,
· обеспечение Евросоюза ближневосточным и каспийско-центральноазиатским природным газом.
Решение Анкары взяться за развитие ядерной энергетики в начальный период, возможно, будет иметь только локальное значение [8], однако не следует исключать, что в Турции поставлена цель в дальнейшем взять на себя роль также на ближневосточных и балканских рынках купли-продажи электроэнергии, где почти во всех странах продолжается динамика экономического роста.
Нефть
Можно сказать, что в дело международной продажи черного золота Турция косвенно вовлечена с начала 20-го века, с тех пор, как с главного нефтяного терминала Российской Империи – Батуми – каспийская нефть по проливам Босфор и Дарданеллы начала поступать на международных рынок. С течением времени на международном рынке нефти роль проливов начала только расти, и эта динамика сохраняется и сегодня. Так, если в 1996г. по проливам Босфор и Дарданеллы было транспортировано около 60 млн тонн нефти, то в 2006г. – 143.4 млн тонн. По прогнозам, в этом году эта цифра будет колебаться между 190-200 млн тоннами [9].
Однако о том, чтобы взять на себя роль посредника на международном рынке, в Анкаре впервые начали серьезно задумываться в 1977г., когда вошел в строй нефтепровод «Киркук (Ирак) – Джейхан (Турция)». Иракская война 2003г. временно приостановила работу нефтепровода. В дальнейшем задействование «Киркук-Джейхана» неоднократно приостанавливалось из-за нападений иракских боевиков. Несмотря на то, что технические возможности нефтепровода позволяли экспортировать 1.6 млн баррелей нефти в день, в конце 2007г. в турецкий порт Джейхан ежедневно экспортировалось 150-200 тыс баррелей. В 2008г. эта цифра достигла 400 тыс. В ближайшее время нефтепровод сможет работать на полную мощность. 7 января 2009г. министр нефти Ирака Хусейн аль-Шахристани заявил о проведении международного тендера с целью эксплуатации 9 крупных нефтяных и 2 газовых месторождений страны. Согласно представленным расчетам, с началом эксплуатации этих нефтяных месторождений ежедневная добыча иракской нефти вместо нынешних 2.5 млн баррелей в ближайшие 4-5 лет достигнет 6 млн. В таких условиях нефтепровод «Киркук-Джейхан», по всей вероятности, вновь заработает на полную мощность.
Как известно, 13 июля 2006г. в порту Джейхан состоялось торжественное открытие строящегося с сентября 2002г. нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан». Несмотря на то, что в августе 2008г., в том числе вследствие грузино-российской войны, нефтепровод на 20 дней вынужденно прекратил работу, однако в начале 2009г. он вновь перешел к полному объему своей мощности – 1 млн баррелей в день.
Согласно Меморандуму взаимопонимания, подписанному 26 сентября 2005г. между итальянской и турецкой энергетическими компаниями «Eni» и «Calik Energy», стороны в 2007г. начали строить нефтепровод «Самсун-Джейхан», который будет транспортировать в Джейхан российскую и каспийскую нефть из турецкого черноморского порта Самсун. Согласно проекту, нефтепровод с пропускной способностью 1.5 млн баррелей в день будет готов в 2010г.
Согласно договоренности, достигнутой 23 октября 2007г. в Анкаре между министром энергетики Турции Химли Гюлером и министром инфраструктур Израиля Бениамином Бен-Элизером, стороны согласились вести переговоры по строительству нефтепровода, соединяющего Джейхан с израильским портом Хайфа [10]. Хотя за прошедший период турецко-израильские отношения только обострились и о результатах переговоров пока ничего не известно, факт в том, что ни одна из сторон о закрытии проекта не заявляла.
Рис. 1. Крупные нефтепроводы в Турции (существующие и проектируемые)
1. Нефтепровод «Киркук-Джейхан» действует с 1977г., максимальная пропускная способность – 1.6 млн баррелей в день.
2. Нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан» действует с 2006г., максимальная пропускная способность – 1 млн баррелей в день.
3. Нефтепровод «Самсун-Джейхан» предусмотрено ввести в строй в 2010г., максимальная пропускная способность – 1.5 млн баррелей в день.
4. Нефтепровод «Джейхан-Хайфа» находится на стадии переговоров.
5. В настоящее время по проливам Босфор и Дарданеллы протекает около 3 млн баррелей нефти в день.
В Турции серьезные инвестиции делают также в увеличение нефтеперерабатывающих мощностей. Согласно уже имеющимся программам, в ближайшие несколько лет Анкара более чем удвоит наличествующие в этой сфере возможности, доведя мощность сосредоточенных преимущественно в своих средиземноморских портах (в первую очередь, в Джейхане) нефтеперерабатывающих заводов до 2 млн баррелей в день [11].
По информации западных источников, если вышеуказанные программы станут реальностью, то Джейхан станет одним из ключевых узлов международного рынка нефти, обеспечивая (согласно некоторым расчетам) около 5.5% транспортировки нефти планеты [12]. Согласно другим данным, если в дополнение к существующим нефтепроводам все вышеуказанные проекты воплотятся в жизнь, то в 2012г. по территории Турции будут проходить 6-7% нефтяных потоков планеты [13].
Природный газ
Еще более впечатлительны достижения Турции в сфере транспортировки природного газа.
С 2001г. действует связывающий Иран с Турцией газопровод «Тебриз-Анкара», ежегодно обеспечивающий турецкую сторону в среднем 7.5 млрд м3 природного газа. Однако в последнее время на фоне турецко-иранского сближения особенно активные переговоры ведутся по вопросу транспортировки иранского газа в Европу по территории Турции и строительства с этой целью нового ирано-турецкого газопровода. 17 ноября 2008г. в Тегеране, после подписания Меморандума взаимопонимания с министром нефти Ирана Голамхосейном Нозари, министр энергетики Турции Хилми Гюлер заявил, что Анкара инвестирует около $12 млрд на добычу голубого топлива на 22,23 и 24-ом участках крупнейшего иранского газового месторождения «Южный Парс» [14] и строительство почти 1850-километрового газопровода, тянущегося от иранского порта Асалуе до находящегося на турецко-иранской границе турецкого населенного пункта Базарган [15].
15 декабря 2006г. вошел в строй газопровод «Баку-Тбилиси-Эрзурум» («Южнокавказский» газопровод, South Caucasus Pipeline), ежегодная транспортировочная мощность которого составляет около 8 млрд м3. Предусмотрено, что этот газопровод доставит на европейский рынок сперва турецкий, а затем азербайджанский [16] и, не исключено, казахский и туркменский природный газ [17].
В Анкаре серьезные надежды связывают, в частности, с Туркменистаном. В то время как британская компания «Gaffney, Cline & Associates Ltd.» проводила аудит общих запасов туркменского природного газа, 19-20 мая 2008г. в Баку проходили переговоры президентов Азербайджана и Туркменистана по возможностям экспорта туркменского голубого топлива в Турцию по азербайджанской территории. В сентябре, после грузино-российской войны, Ашхабад посетил министр энергетики Турции Хилми Гюлер, в октябре – премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган. 14 октября 2008г. были опубликованы результаты аудита британской компании «Gaffney, Cline & Associates Ltd.»: общие запасы природного газа Туркменистана были оценены в более чем 27.67 трлн м3. А 29 ноября в городе Туркменбаши состоялись трехсторонние переговоры Гурбангулы Бердымухамедова, Ильхама Алиева и Абдуллы Гюля – опять по энергетическим вопросам.
В Эрзуруме газопроводы «Тебриз-Анкара» и «Баку-Тбилиси-Эрзурум» стыкуются друг с другом и будут служить главными поставщиками строящегося газопровода «Nabucco»[18]. «Nabucco» свяжет Эрзурум (по территории Болгарии, Румынии и Венгрии) с крупнейшим австрийским газовым узлом «Баумгартен». После завершения первого этапа строительства газопровода (2014г.) он может ежегодно транспортировать около 8 млрд м3 природного газа, а начиная с 2019г., когда предположительно завершится второй этап строительства газопровода [19], транспортировочная мощность «Nabucco» достигнет 31 млрд м3 в год.
Вторым крупнейшим газопроводом, связывающим Турцию с Европой, является официально открытый 18 ноября 2007г. газопровод «Турция-Греция» (Turkey-Greece Interconnector), ежегодная пропускная способность которого составляет 11.5 млрд м3. Предусмотрено продолжить турецко-греческий газопровод в итальянском направлении – в виде газопровода «Турция-Греция-Италия» (Turkey-Greece-Italy Interconnector), строительство которого должно завершиться в 2012г.
17 ноября 2005г. официально был открыт газопровод «Голубой поток» (Blue Stream), связывающий Россию с Турцией по дну Черного моря. Предусмотрено в 2010г. довести газопровод до максимальной мощности транспортировки – 16 млрд м3 в год. Не исключено также, что он будет иметь продолжение в направлениях Турция-Болгария-Сербия-Хорватия-Венгрия и Турция-Ливан/Турция-Израиль.
Существуют еще два проекта, которые должны довести египетский и иракский газ до Турции.
Первый – газопровод «Arab Gas Pipeline», который доставит египетский газ в Турцию по территории Сирии и Иордании. Газопровод до Сирии уже построен, и 4 января 2008г. Анкара и Дамаск договорились довести газопровод до Турции. Строительные работы должны завершиться в 2011г. По предварительным данным, посредством этого газопровода Турция сможет получать до 5 млрд м3 природного газа в год, и на турецкой территории «Arab Gas Pipeline» подсоединится к «Nabucco».
Второй проект – опять же по доставке иракского газа по территории Турции в Европу. 7 августа 2007г. в Анкаре Турция и Ирак подписали Меморандум взаимопонимания с тем, чтобы начать переговоры в связи с вопросом, однако никаких конкретных результатов до сих пор нет. Возможно, ситуация изменится после эксплуатации новых газовых месторождений в Ираке, в связи с чем, как уже отметили, 7 января с.г. был объявлен международный тендер.
Наконец, Турция планирует построить в своих портах Измир и Джейхан по меньшей мере три терминала по получению жидкого газа (LNG), которые смогут получать голубое топливо со всего мира. Известно, например, что (новый) терминал в Измире ежегодно будет принимать из Египта более 7.5 млрд м3 природного газа [20].
Рис. 2. Крупные газопроводы в Турции (существующие и проектируемые)
1. Газопровод Тебриз-Анкара действует с 2001г., максимальная пропускная способность – 7.5 млрд м3 в год.
2. Газопровод Голубой поток действует с 2005г., максимальная пропускная способность – 16 млрд м3в год.
3. Газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум действует с 2006г., максимальная пропускная способность – 8 млрд м3 в год.
4. Газопровод Турция-Греция действует с 2006г., максимальная пропускная способность – 11.5 млрд м3 в год.
5. Газопровод «Arab Gas Pipeline» предусмотрено ввести в строй в 2011г.
6. Газопровод «Nabucco» предусмотрено ввести в строй до 2020թ., максимальная пропускная способность – 31 млрд м3 в год.
7. Газопровод «Турция-Израиль» на стадии переговоров.
8. Газопровод «Ирак-Турция» на стадии переговоров.
9. Газопровод «Асалуе (Иран)-Базарган (Турция)» на стадии переговоров.
Ядерная энергия
За всю историю Турецкой Республики Анкара четырежды пыталась взяться за развитие ядерной энергии, однако всегда возникали непреодолимые препятствия – от финансовых проблем до военных переворотов. 8 ноября 2007г. турецкий парламент одобрил законопроект, предусматривающий до 2012г. ввести в строй реакторы общей мощностью до 5 тыс. мВт [21]. 20 ноября того же года президент Абдулла Гюль ратифицировал законопроект. 24 марта 2008г. стартовал международный тендер по строительству атомной станции недалеко от находящегося на побережье Средиземного моря города Мерсин. Спустя полгода (24 сентября 2008г.), после завершения тендера стало ясно, что из 13 потенциальных участников заявку представил только консорциум, в состав которого входят российские компании «Атомстройэкспорт» и «Интер РАО ЕЭС» и турецкая компания«Park Teknik». В декабре 2008г. Агентство по атомной энергии Турции (TAEK) заявило, что представленное консорциумом предложение соответствует предъявленным критериям. Хотя позже (19 января 2009г.), когда стало известно, что предложенная атомной станцией (построенной консорциумом) цена за один кВт электроэнергии значительно выше нынешней цены на турецком рынке [22] и в связи с этим не исключалось повторное проведение международного тендера, 22 января министр энергетики Турции Хилми Гюлер заявил, что работы продолжаются и результаты тендера не будут объявлены недействительными.
Согласно имеющимся данным, в окрестностях находящегося недалеко от Мерсина населенного пункта Аккую консорциум построит четыре реактора российского типа«ВВЭР-1200», которые вместе смогут производить 4800 мВт электроэнергии в год. Строительство атомной станции обойдется турецкому государству в около $7.5 млрд. Предусмотрено, что она должна быть готова в 2012г. [23] В течение 15 лет Турция закупит у консорциума 415.5 млрд кВт/ч электроэнергии, заплатив $86.3 млрд. Согласно расчетам Анкары, до 2020г. атомные станции будут производить около 8% потребляемой в Турции электроэнергии, а в 2030г. эта цифра достигнет 20% [24]. Помимо АЭС в Аккую, турецкое правительство намерено до 2013г. построить атомные станции еще в двух местах. Пока известно только местонахождение одной из них – неподалеку от находящегося на побережье Черного моря города Синоп.
Выводы и перспективы: фактор национальной безопасности Армении
Стратегическая задача Турции стать энергетическим узлом международного значения преследует по меньшей мере две цели.
Во-первых, обеспечить в процессе происходящей ныне трансформации международной политико-экономической системы должное присутствие Анкары в глобальном механизме принятия решений. Раньше это делалось большей частью посредством членства в НАТО и за счет важнейшего союзничества США в исламском мире. Однако в новых условиях, когда ослабление НАТО и ухудшение американо-турецких отношений могут привести к сокращению влияния Турции в международной системе, по представлениям Анкары, возможности, предоставленные стране – энергетическому узлу, призваны компенсировать эти потери.
С другой стороны, энергетическую стратегию Турции следует рассматривать в контексте происходящих в региональной политике изменений. Если со дня основания Турецкой Республики Анкара была опорным пунктом Запада на Ближнем Востоке, то сегодня в Турции опять пытаются взять на себя ключевую роль Османской империи на Ближнем Востоке, и намерение Анкары стать энергетическим узлом призвано повысить влияние Турции в регионе, направляя страны регионе к Анкаре. С этой точки зрения, намного примечательнее решение Анкары начать процесс нормализации отношений с Ереваном, нежели беспрецедентно острый подход правительства Эрдогана в отношении действий Израиля в Газе.
В плане перспективы существен вопрос о том, какую систему безопасности предложит Турция меняющемуся региону (Ближний Восток, Южный Кавказ, Балканы). Очевидно, что трансформация энергетической картины региона (именно таковой является превращение Турции в энергетический узел) не может не вызвать сдвиги в системе региональной безопасности. Возможно, инициированная Анкарой «Кавказская платформа стабильности и сотрудничества» является частью предполагаемого предложения Турции, однако почти вне сомнений, что основные инициативы Анкары еще впереди. Многое зависит от исхода развитий в Ираке, в сирийско-израильском направлении, в отношениях с Россией, Ираном и Арменией.
В случае с нашей страной существенным является то обстоятельство, что «изменение» Турции и возникновение на Ближнем Востоке новой ситуации могут «открыть» для нас этот регион, увеличив вовлеченность Еревана в этом направлении. В практической плоскости это означает, что в ближайшее время ближневосточные развития могут оказать более серьезные воздействие на национальную безопасность нашей страны.
Примечания:
[1] Republic of Turkey, Ministry of Foreign Affairs, «Turkey’s Energy Strategy», 2008.
[2] Альтернативой можно считать и Ливию, однако, учитывая то обстоятельство, что эта страна только должна «открыться» перед западными компаниями, ливийское направление считается скорее перспективным. Что касается варианта жидкого газа (Liquefied Natural Gas – LNG), который даст возможность без газопроводов импортировать природный газ из любого конца планеты, то из-за дороговизны проекта (в настоящее время терминалы по приему жидкого газа строятся только в Западной Европе) этот вариант для восточной части Евросоюза, большей частью зависящей от российского газа, пока невозможен.
[3] В настоящее время «Газпром» обеспечивает около 40% (140 млрд м3) импорта природного газа Евросоюза.
[4] Согласно «BP Statistical Review of World Energy, June 2008», восемь стран Персидского залива (Иран, Ирак, Кувейт, Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Арабские Объединенные Эмираты, Оман) и четыре государства Каспийского бассейна (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан) вместе владеют 45.05% подтвержденных запасов природного газа планеты.
[5] Известна следующая примечательная цифра: если в 2007г. ежегодное потребление природного газа Евросоюза составляло около 500 млрд м3, из коих было импортировано 300 млрд м3, то уже в 2020г. ежегодное потребление природного газа ЕС составит порядка 800 млрд м3. И это в условиях, когда, начиная с 1970г., объемы добычи природного газа Европы только снижаются. Если 29 лет назад в Европе добывалось около 90% потребляемого на месте природного газа, то в 2007г. – около 40%. (источник: Pierre Noel, «Beyond Dependence: How to Deal With Russian Gas», November, 2008, European Council on Foreign Relations).
[6] Источник: «BP Statistical Review of World Energy, June 2008».
[7] Здесь следует отметить шаги, предпринимаемые в последнее время Ашхабадом. Речь, в первую очередь, идет о данных аудита туркменских месторождений природного газа, опубликованных 14 октября 2008г. Аудит в течение 2008г. провела британская компания «Gaffney, Cline & Associates Ltd.». Согласно этим данным, общие запасы природного газа Туркменистана были оценены в более 27.67 трлн м3, что в плане запасов природного газа делает эту страну второй после России (44.60 трлн м3) страной в мире. С политической точки зрения, решение Ашхабада опубликовать такую информацию следует воспринимать как заявку выступить с новой ролью на международном энергетическом рынке.
[8] Согласно прогнозу государственных органов Турции, в ближайшие годы годовой рост в энергетическом секторе этой страны будет колебаться в пределах 6-8% (источник: Republic of Turkey, Ministry of Foreign Affairs, «Turkey’s Energy Strategy», 2008).
[9] Источник: Republic of Turkey, Ministry of Foreign Affairs, «Turkey’s Energy Strategy», 2008.
[10] Помимо нефтепровода, должны быть проведены также газопровод, водопровод, высоковольтная линия электропередач и оптико-волоконный кабель.
[11] Согласно последним (2007г.) данным, эта цифра составляла 714 тыс. баррелей в день (источник: US Energy Information Administration).
[12] Источник: Turkey: Gul OKs Nuclear Plant Legislation, Stratfor, November 20, 2007.
[13] Источник: Republic of Turkey, Ministry of Foreign Affairs, «Turkey’s Energy Strategy», 2008.
[14] Предусмотрено, что на этих участках турецкая сторона ежегодно будет добывать около 17 млрд м3 природного газа, половину которого может использовать для своего внутреннего потребления.
[15] Иран вообще предлагает построить пролегающий по территории Турции к Европе отдельный газопровод «Persian Pipeline», который, имея протяженность свыше 3200 км и стоящий почти $6 млрд, прямо доставит иранский газ на европейский рынок.
[16] Эксплуатация находящегося на Каспии азербайджанского газового месторождения «Шах Дениз» предусмотрена в основном для газопровода «Баку-Тбилиси-Эрзурум». В настоящее время на «Шах Денизе» ежегодно добывается около 8 млрд м3 природного газа. После 2011-2012гг., когда начнет работать вторая очередь эксплуатации газового месторождения, ежегодная добыча голубого топлива на «ШахДенизе» увеличится еще на 8 млрд м3. Согласно западным оценкам, подтвержденные объемы голубого топлива на «Шах Денизе» составляют примерно 1.2 трлн м3.
[17] С этой целью, согласно проекту, после 2012г. ежегодная пропускная способность газопровода должна быть доведена до 20 млрд м3.
[18] 26-27 января 2009г., в результате состоявшегося в Будапеште саммита по вопросу строительства «Nabucco» было решено, что начало строительства газопровода (в 2009г.) откладывается, и оно начнется в течение ближайших двух лет. Возросла также его стоимость: вместо прежних $9-10 млрд строительство газопровода было оценено в $11.8-13.1 млрд.
[19] На втором этапе планируется разместить дополнительные компрессорные станции, что увеличит пропускную способность газопровода.
[20] В настоящее время Турция имеет всего один терминал по получению жидкого газа – недалеко от Стамбула, который, например, в 2004г. импортировал из Алжира около 4 млрд м3, а из Нигерии – почти 1.3 млрд м3 природного газа.
[21] Отметим, что западные специалисты этой сферы высказывают сомнение в том, что до 2012г. турецкой стороне удастся воплотить в жизнь объявленную программу, особенно в условиях нынешнего мирового финансово-экономического кризиса, однако добавляют, что за более длительный период Анкара может добиться своей цели.
[22] Сегодня в Турции цена одного кВт электроэнергии колеблется в пределах $0.04-0.14 (от 4 до 14 американских центов). Между тем, согласно предложению консорциума, будущая атомная станция должна продавать один кВт электроэнергии за более чем $0.21. Позже консорциум выразил готовность пересмотреть эту цену и снизить ее.
[23] После состоявшихся 13 февраля в Москве переговоров между Дмитрием Медведевым и Абдуллой Гюлем российские СМИ писали, что консорциум уже весной 2009г. получит заказ на строительство АЭС в Аккую, которое продлится 6 лет.
[24] Источник: Saban Kardas, «Is the Russian-Led Consortium Trying to Overcharge Turkey for Its First Nuclear Power Plant?», January 26, 2009, Eurasia Daily Monitor.
Фонд «Нораванк», 19.03.2009
http://www.perspektivy.info/rus/desk/turcija_perspektiva_stat_mezhdunarodnym_energeticheskim_uzlom_2009-03-24.htm
Комментариев нет:
Отправить комментарий