Работа шакалов \ Египет \ "Король умер, да здравствует король"

Где вы, исламисты?
("Project Syndicate", США)

Ян Бурума 07/02/2011

Давно в 1980-х годах, когда коммунистический режим в Польше столкнулся с серьезными проблемами, доставляемыми недовольными народными массами, официальный представитель режима, Ежи Урбан, высказал свое мнение иностранным журналистам, что у Польши было всего два выбора: коммунизм или господство католической церкви. «Или мы, ‑ говорил он, ‑ или Матка Боска Ченстоховска (Черная Мадонна)».

Похожее предупреждение раз за разом повторяют деспотичные правители на Ближнем Востоке, не в меньшей степени Хосни Мубарак, действующий правитель Египта: либо светское «полицейское» государство, либо исламисты; либо Мубарак, либо «Братья-мусульмане». Это заявление было достаточно убедительным для западных правительств, особенно США, чтобы продолжать щедро снабжать Мубарака и других арабских «союзников».

Те, кто защищает распространение демократии в мире, оказались перед трудной дилеммой. По мнению многих, ислам является угрозой демократии. Говорят, что Запад находится в «состоянии войны с исламом», цитируя активистку, родившуюся в Сомали, Айаан Али Хирси. Но означает ли это, что мы должны отказаться от идеи демократии, если у исламистских партий есть шанс на победу на выборах?

Именно такой была политика Франции после победы Исламского фронта спасения (ИФС) в первом туре выборов в Алжире в декабре 1991 года. На следующий год Франция поддержала военный переворот. Такая же политика проводилась США после победы ХАМАСа на выборах в палестинский парламент в 2006 году. ХАМАС не признали. США поддерживают «полицейские» государства в Египте, Саудовской Аравии и Центральной Азии, т.к. считают, что альтернатива может оказаться еще хуже.

Из этого трудного выбора вытекает еще одна дилемма. Жестокие репрессивные меры очень редко приводят к спокойствию. Чем сильнее репрессии, с которыми сталкиваются религиозные партии, тем более экстремисткой, скорее всего, станет их политика. Что бы ни являлось движущей силой экстремизма Усамы Бен Ладена, ему бы вряд ли удалось бы найти такое большое количество добровольных исполнителей для своих актов массового убийства, если бы режимы в Египте, Саудовской Аравии или Алжире были бы менее деспотичными и коррумпированными.

Религиозные политики, или политики, основанные на религиозной вере, не являются заведомо жестокими, даже в исламистском мире. Не только мусульмане восставали против светских режимов во имя веры. В суждении Урбана содержалось зерно истины: католическая церковь играла главную роль в противостоянии коммунизму. Тоже самое можно сказать о бирманских буддистах, которые противостояли военной хунте. Религиозные организации могут мобилизовать людей в выступлениях против коррумпированных, деспотичных правителей. Большинство восстаний, в конечном счете, являются духовными настолько же, насколько и политическими.

Истина заключается в том, что как только религиозные институты захватывают политическую власть, они перестают быть демократическими. Они и не могут ими быть, потому что религиозные организации требуют повиновения Божественной силе, которая по определению закрыта для рассудительных возражений. Когда аятолла Рухолла Хомейни и его приверженцы совершили вооруженную Иранскую революцию в 1979 году, демократия стала невозможной. Духовное лицо стало диктатором.

Однако означает ли это, что политические партии, программы которых основаны на религиозной вере не могут быть демократическими. Христианские демократы не представляют опасности демократии в Европе. Турецкая партия «Справедливость и развитие», созданная исламистскими реформаторами, также не является антидемократической (другой вопрос, насколько она либеральная).

Фактически, одной из наиболее интересных черт восстаний в Тунисе и Египте и, возможно, также имеющей наибольшую общественную значимость является очень незначительная роль в них исламистов. В Тунисе запрещенная исламистская партия «Эннахда» («Возрождение») совсем не принимала участия в выступлениях. В Египте движение «Братья-мусульмане», также запрещенное, но, тем не менее, являющееся основной силой с точки зрения общественной поддержки, в основном оставалось «в тени».

Ни в одной из указанных стран нет фигуры, сравнимой с Хомейни. Нет жестокой риторики джихада. Оказывается, что такое большое количество людей на улицы выводит здравый смысл экономической неудовлетворенности, недовольство коррумпированностью чиновников и чувство оскорбления от притеснения.

Эти чувства могут стать причиной возникновения религиозной веры или даже внушающей ужас жестокости во имя веры. Такие последствия остаются возможными, особенно в случае, если восстание потерпит неудачу и после него последует усиление репрессивных мер. Но даже при самом благоприятном развитии событий, в случае проведения свободных выборов, возможно, после переходного правительства, возглавляемого такими «по-отечески заботливыми» политическими деятелями, как Мохамед Эль-Барадей, исламистские партии будут продолжать играть свою основную роль. Движение «Братья-мусульмане» в Египте, несмотря на то, что оно запрещено, является крупной организацией.

Есть основания для беспокойства по этому поводу, не потому что исламисты антидемократичны, а скорее в связи с их нетерпимостью к чужому мнению. Некоторые формы авторитарного правления могут оставить место для экономических и других свобод, и при них жизнь может быть намного проще, чем в условиях нелиберального демократического популизма. Однако маловероятно, что либеральный авторитаризм станет результатом восстаний, проходящих в настоящее время. Вследствие этого, последствия неудачи в ходе проведения выборов, жестоких репрессивные мер или захвата власти другим авторитарным режимом будут, без сомнения, хуже, чем использование шанса на демократию.

Египет – это не Иран и не Алжир, поэтому, проводя параллели, нужно быть очень осторожным. Мы уже были свидетелями того, что может произойти, если демократическим устремлениям мешает страх перед религиозным радикализмом.

Военный переворот в Алжире в 1992 году «раздавил» исламистов, многие из которых, по общему признанию, не были либералами или приверженцами демократии. В то же время, жертвами ужасной гражданской войны, последовавшей за ним и не полностью завершившейся до сих пор, стали до 200 000 человек.

До сих пор народные массы в Каире, Александрии и Суэце не проявляли жестокости и не были охвачены религиозным рвением. Серьезные столкновения произошли после того, как сторонники Мубарака начали атаковать народные массы. Что произойдет дальше, предсказать невозможно.

Возможно, победу на всеобщих выборах одержит движение «Братья-мусульмане». А может быть, и нет. Египтянам необходимо предоставить возможность сделать этот выбор. Создание препятствий для реализации ими такой свободы, вероятнее всего, еще больше ухудшит ситуацию и, возможно, приведет именно к такому типу религиозного экстремизма, которого оправданно боятся многие люди.

Ян Бурума – профессор демократии и прав человека в Бард-колледже. Его последняя изданная книга называется «Приручение богов: религия и демократия на трех континентах»

Оригинал публикации: Project Syndicate
http://www.project-syndicate.org/commentary/buruma47/Russian
Опубликовано: 04/02/2011 23:54
http://inosmi.ru/
 
 
Изменения в Египте могут вернуть ему центральную роль в Арабском мире
("Los Angeles Times", США)

Борзу Дарагахи (Borzou Daragahi)

Бейрут ­ - В течение столетий Египет был центром арабского мира, а Каир олицетворял собой образование, культуру и политическую власть. Последние десятилетия стали периодом заката его величия. И вот страна снова неожиданно меняется в направлении, которое способно изменить весь регион на ближайшие годы.

Последствия этого процесса окажут влияние на религию, роль военных и суть гражданства в авторитарных обществах. Перемены осложнят отношения с Израилем и могут стать вызовом внешней политике США. Они скажутся и на набирающих силу неарабских государствах, таких как Турция и Иран.

«Египет – сердце нашего мира», - говорит Эбрахим Шариф эль-Саед (Ebrahim Sharif ElSayed), оппозиционный деятель Бахрейна, государства в Персидском заливе. «Египет или больной член арабского мира, или здоровый, который может повести нас к новым высотам».

Свержение в прошлом месяце президента Туниса Зин аль-Абидин Бен Али (Zine el Abidine ben Ali) подожгло бикфордов шнур политического конфликта и экономического расстройства, которые теперь заполыхали по всему региону. Однако Тунис со своим светским франкоговорящим средним классом давно уже воспринимается в арабском мире как аномалия.

Египет – другой дело. И дело даже не в том, что он является самым большим по населению (80 миллионов человек) государством из 22 арабоязычных стран и в нем сошлись все основные тенденции региона - от усиления внешних проявлений набожности среди молодых женщин до нарастания настроения отчужденности среди молодых людей.

Здесь расположены университет Аль-Азхар (Al Azhar), религиозная институция, самая влиятельная в исламском мире, и штаб-квартира Лиги арабских государств. Долгое время Египет был инкубатором для величайших знаменитостей в искусстве, СМИ, юриспруденции и науке. Арабская шутка «мы все наполовину египтяне» имеет отношение к кино, музыке и телесериалам, на которых выросли многие люди.

«Что происходит в Египте, то происходит и в Йемене», - говорит Абдулла Факих (Abdullah Faqih), политолог из йеменской столицы Саны.

Египет первым среди арабских стран начал создавать современное государство еще в 19-м веке. Полковник Гамаль Абдель Насер (Gamal Abdel Nasser) сверг монархию в середине 20-го века, и следом по арабскому миру прокатилась волна таких же восстаний.

Авторитарные арабские лидеры осознают важность Египта. Пока египетский президент Хосни Мубарак (Hosni Mubarak) пытается удержать власть перед лицом нарастающей волны общественного гнева, руководители Иордании, Алжира, Морокко, Сирии, Йемена и других государств в срочном порядке пытаются провести реформы.

Мубарак поддерживал мир с Израилем, установленный его предшественником Анваром Садатом (Anwar Sadat), а также тесное военное сотрудничество с США, но ему не хватало стратегичности Садата. Он отказался от мечты добиться влияния на регион, вероятно, считая, что отношений с Израилем и США достаточно для поддержания роли Египта в качестве регионального игрока.

Такой подход «превратил Египет в феодальную плантацию», считает иорданский политолог из Аммана Мохаммед Масри (Mohammed Masri).

Арабский мир распался после того, как Египет подписал мирное соглашение с Израилем. Североафриканские соседи отдалились от Египта. Ирак пошел войной на Иран и Кувейт, Сирия – на Ливан.

Духовенство, долгое время воспитывавшееся в относительной умеренности взглядов в университете Аль-Азхар, стало тяготеть к Аравийскому полуострову, где поддерживается салафитское направление в исламе - то самое, что вдохновляет «Аль-Каиду».

«Когда Египет возглавлял арабский мир, это было нерелигиозное лидерство, объединяющей темой был арабский национализм», - говорит Пол Салем (Paul Salem), ученый из бейрутского отделения Фонда Карнеги за Международный Мир. «Лидерство саудитов делает упор на исламские ценности в интерпретации Саудовской Аравии».

А в это время Турция преподносится как модель возможного сосуществования ислама и демократии. Иран распространяет свое влияние и интересы в регионы через вооруженные группировки и ядерную программу. В Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах, а не в Египте, расположились самые влиятельные новостные телеканалы арабского мира.

Борьба на улицах Каира ведется не только за то, как и кто поведет страну дальше. Но и за то, сможет ли Египет повести за собой народы других арабских стран, которые этого хотят. И хотя еще не понятно, к чему приведет переворот, ясно, что произошло нечто фундаментальное.

В то время, как США принуждают Мубарака оставить пост, Израиль опасается, что США слишком с этим торопятся. В Израиле сомневаются, что Египет сможет быстро превратиться в настоящее демократическое государство.

Несмотря на то, что в Израиле упрекают премьер-министра Беньямина Нетаньяху (Benjamin Netanyahu) в провале поддержки демократии в Египте и других странах, власти Израиля прекрасно осознают, что выборы в Ливане и палестинских территориях придали сил двум его самым злейшим врагам – «Хезболла» и ХАМАСу. Многие израильтяне боятся запрещенных в Египте «Братьев-мусульман», самой большой оппозиционной группы, которая почти наверняка будет игроком на поле политических перемен в этой стране.

Но Брюс Резерфорд (Bruce Rutherford), профессор политологии в Колгейтском университете, считает, что с большей вероятностью определяющим фактором станет экономика. Даже если запрещенные «Братья-мусульмане» займут большинство постов в египетском правительстве, нужно будет создавать рабочие места. На стратегические расчеты страны вряд ли сильно повлияет симпатия населения к палестинской борьбе.

«Они хотят работать», - говорит Резерфорд. «Люди не призывают к войне с Израилем. Отношения охладятся, но я не думаю, что дойдет до проявлений вражды или начнется война».

Вашингтон, находящийся между двух своих основных союзников в регионе, должен будет поднапрячься, чтобы справиться с их взаимоотношениями.

Возвращение Египта к активной жизнедеятельности также окажет влияние на неарабский и преимущественно шиитский Иран. В пятницу религиозные деятели Тегерана и Каира предложили провести переговоры, чтобы дать оценку событиям в Египте и роли религии в мусульманском обществе.

Духовный лидер Ирана заявил, что политические потрясения в арабском мире продемонстрировали «пробуждение ислама» и поражение Соединенных Штатов и Израиля. Аятолла Али Хаменеи (Ali Khamenei) сравнил восстания в Тунисе и Египте с исламской революцией в Иране 1979 года.

«Братья-мусульмане» отвергли такую оценку событий в Египте. В заявлении, помещенном на их сайте, говорится: «Мусульманское братство рассматривает революцию как революцию египетского народа, а не исламскую. В революцию египетского народа вовлечены мусульмане, христиане, люди, представляющие все секты и политические тенденции».

События в Египте могут оказать самое разнообразное воздействие на Иран, где власти жестоко подавили массовые протесты, которые продолжались несколько недель в 2009 году в связи с подозрениями в подтасовке итогов выборов. Возрождающийся демократический Египет, заняв позицию по палестинскому вопросу, также может подорвать воспаленную риторику Ирана и его установку на конфронтацию с Западом.

Наиболее далеко идущие последствия могут оказаться такими, которые сейчас не возможно даже представить.

Успех революции в Тунисе и продолжительность протестов в Египте стали возможными благодаря относительно профессиональному поведению армии, которая считает себя защитником нации, а не инструментом репрессий.

Это новая концепция для многих стран региона, где самой сильной персоной зачастую был военный или человек, имеющий тесные связи с органами безопасности, которые могли быстро подавить инакомыслие.

Протесты в Египте и Тунисе возглавляли не исламисты с требованиями усиления роли религии, не беднота, добивающаяся лучшей оплаты труда, и даже не привычный узкий круг политических активистов, выступающих за свободу слова. На этот раз демонстранты представляют широкий срез общества.

Резерфорд, автор недавно вышедшей книги о Египте, говорит, что его поразили интервью с молодыми протестующими египтянами, которые размещены на YouTube.

«В прошлом, многие рассуждали так: да, проблемы есть, но в демонстрациях смысла нет. Теперь они осознали, что ради этого стоит рисковать», рассказал он. «Они переосмысливают себя как граждане. Они приходят к осознанию того, что государство должно перед ними отчитываться».

Оригинал публикации: Change in Egypt could restore its centrality to the Arab world
http://articles.latimes.com/2011/feb/04/world/la-fg-egypt-arab-world-20110204
Опубликовано: 04/02/2011 16:21
http://inosmi.ru/asia/20110206/166298209.html#aaaaaa